Он позволяет мне исследовать его, не отвлекая на ласки. Его руки сейчас на моей талии и лишь большие пальцы выводят круги по коже.

Мои пальцы спускаются ниже. Я касаюсь пряжки ремня и одним движением расстёгиваю его. Он молча наблюдает за мной.

Замок опускается вниз и в ладони ко мне выпрыгивает то, что вначале я приняла за пистолет.

Я несмело опускаю глаза и вздох удивления невольно вырывается из груди.

Настолько красивый и завораживающий у него член.

Толстый, светло-розовый, с выпуклыми венками, с большой гладкой головкой.

Я веду по нему ладонью, наслаждаясь его нежной кожей и удивительной твердостью.

Когда я веду рукой назад, немного оттягивая кожу, полицейский громко выдыхает и запрокидывает голову назад.

Мне нравится наблюдать за его реакцией, поэтому я крепче сжимаю кулак и медленно провожу по всему стволу.

Но он не даёт мне насладиться этим зрелищем сполна.

С рычанием он хватает меня за бедра, приподнимает, заставляя обвить его ногами, отрывает от холодильника и несёт к столу.

Кладет меня на него, раздвигая мои коленки и резко, одним движением входит в меня, вырывая из моей груди громкий крик.

Это непривычно. И больно. Всё-таки, во мне не было члена больше двух лет. Да, и до этого был лишь муж. Не часто и член у него был заметно меньше, чем у моего случайного партнёра.

- Ты же не девственница? - удивлённо смотрит на меня полицейский.

Он не двигается во мне. То ли даёт привыкнуть к его члену, то ли ждёт ответа на свой вопрос.

Я приподнимаюсь на локтях и мотаю головой.

- А чего так узко?

Заебись вопрос!

К счастью, ответить не успеваю, потому что он вынимает из меня член наполовину и опять входит в меня. Полностью. И опять боль. Но теперь вперемешку с каким-то непонятным и новым для меня ощущением.

Он начинает медленно двигаться во мне. При этом внимательно смотрит на меня, ждёт мою реакцию.

А я эгоистично копаюсь в своих ощущениях. Это так непривычно.

Его большой член сильно трётся о мои стеночки, а головка упирается, доходит до конца.

Неприятные ощущения постепенно сменяются ожиданием чего-то нового, пугающего, но... приятного.

Я чувствую, как моя смазка уже вытекает из меня и хлопающие удары члена в меня - лучшее тому свидетельство.

- Ох, детка, - хрипит полицейский, сжимая мою грудь и наклоняясь, чтобы поцеловать меня.

- Ты такая узкая и влажная, - говорит он мне прямо в губы, - чувствуешь это?

И он почти полностью вынимает член и резким ударом теперь уже легко входит в меня.

И все, что я сейчас чувствую, можно описать одним словом - это охуенно!

Как же это охуенно ощущать мужской член в себе. Принимать его и одновременно сопротивляться ему, сжимать его в себе, заставляя сильнее толкаться.

Глухие стоны, которые я уже не в силах сдерживать, сопровождают каждый толчок.

Испарина покрывает ложбинку между грудей. Полицейский языком слизывает ее, доходит до шеи, идёт по подбородку и опять целует. Жадно, страстно, лишая воздуха.

Бедра сами приподнимаются навстречу ему. Он подхватывает их руками и поддерживает меня, продолжая долбить меня.

Я уже чувствую приближение того, что отпустит меня, снесет меня, вырвет из обычного круга привычных ощущений.

Толчок. Еще. Я вскрикиваю не в силах сдержаться. Этот крик не способна остановить ни рука, ни попытка прикусить щеку. Я просто перестаю контролировать себя.

И не волна, а мощное цунами захлёстывает меня, разносит по всему телу приятные подёргивания. Я чувствую, как внутри все сжимается, чтобы усилить ощущения. И это тоже происходит бесконтрольно. Я не управляю процессом, не контролирую его.

- Боже... - вырывается у меня, когда цунами начинает откатываться назад. Я все ещё ощущаю его, но уже не так остро.

8.

И я, наконец, вспоминаю, что не одна здесь. Открываю глаза и вижу довольное лицо того, кто поверг меня в это цунами.

Он совершает слабые, медленные движения бёдрами.

Я закрываю лицо рукой. Ко мне возвращается сознание и я понимаю, что раскрылась полностью перед первым незнакомцем, поимевшим меня на столе.

Но он убирает мою руку.

- Ты так сладко кончаешь, - улыбается он. - Дай мне насладиться и тоже кончить.

Он прижимает обе мои руки к столу и ускоряется. Вгоняет в меня член со всей силы и закидывает голову, хрипло рычит, пальцами больно сжимая мои руки.

Потом его хватка ослабляется и он опять смотрит на меня. По виску стекает капелька пота.

И он произносит на чисто русском языке:

- Меня зовут Алекс или Саша по-русски.

Я раскрываю рот от удивления и он, похоже, видит по моему ошалелому взгляду, что сильно удивил меня.

- Я - русский немец, - и на его лице опять появляется эта чертова самодовольная улыбка, а я уже полностью прихожу в себя.

Значит, все это время он прекрасно понимал, когда я говорила свои мысли вслух. И даже не признался! Вот козёл! Потому и трахнул меня. Понял, что я повелась на него.

Эх, Крайнова, опять тебя несёт куда-то не туда.

Так, все, я не намерена распыляться на нежности. Я не просила его трахнуть меня. Но раз уж случилось, то случилось. Больше не повторится.

Не собираюсь ломать свои планы из-за мимолётного наслаждения.

Я приподнимаюсь на руках, сажусь и отталкиваю его в грудь.

- Уоу, полегче, - смеётся Алекс.

- Двигай отсюда! - серьезно говорю я.

- А поцелуй на прощание? - он опять тянется ко мне.

- Если ты сейчас же не свалишь, я завтра приду в участок и подам на тебя заявление!

Ну, а что мне ещё остаётся? Чем ещё пронять этого самодовольного засранца?

Но, похоже, с заявлением, всё-таки, перебор. Он бросает на меня потемневший в одно мгновение взгляд. Я не отвожу глаз.

Тогда он неожиданно резко хватает меня за волосы. Чувствую острую боль. Хватаюсь за его руку. Бесполезно.

Его мышцы даже не реагируют на мои слабые попытки. Я царапаюсь, пытаясь освободить свою голову из этого захвата.

А он просто притягивает меня за волосы к себе и злобно хрипит:

- Замолчи, сука. А не то вылетишь из страны в два счета. Думаешь, я не знаю, как ты вышла замуж за Леона?

Я удивленно таращусь на него, а он также резко отпускает меня, застегивает брюки и поднимает с пола рубашку. Надевает и все это время смотрит на меня.

Поправляет прическу, зачесывая ее пальцами назад. Подходит ко мне и берет за подбородок. Но теперь уже нежно.

Большим пальцем проводит по губам, сильно нажимая на них. Так, что уголок губ сползает вниз.

- Ты классно трахаешься, - говорит он и смотрит мне в глаза, - но ведёшь себя как дура.

Мне так и хочется послать его на русские три буквы, но его угрозы я воспринимаю серьезно. И пока его права в этой стране гораздо больше моих. Он прекрасно знает, как я здесь оказалась, и одно его слово и я полечу белым лебедем назад. И все мои усилия пойдут к чертям собачьим.

Поэтому я лишь крепче сжимаю зубы и кулаки и молчу.

Он бросает взгляд на мои сжатые пальцы, усмехается и уходит. Наконец.

Хлопает дверь. Я сползаю со стола на пол, натягиваю халат и сижу так, опустив голову на руки.

Пиздец просто.

9.

Прошло пару дней. Леон не показывался. Мой полицейский кошмар тоже. И я немного успокоилась. Жизнь вошла в привычное русло.

Сегодня с утра светило солнце, день обещал быть жарким. Поэтому я решила надеть на работу короткий сарафан.

Смотрелся он на мне отлично. Это подтверждали взгляды, которые бросали мужики на меня, когда я шла в нем по улице.

Только я не подумала о том, как я поеду в нем на велосипеде. Да гулять в нем было отлично. Ветер раздувал лёгкую ткань и он воздушно смотрелся на моем худом теле. Но на велосипеде это было проблемой. Мало того, что ехать было неудобно, так ещё и подол того и гляди норовил задраться.

А другого транспорта у меня не было. У Леона и самого не было машины. Он всю жизнь прожил на пособии.